Житие праведной Лии (Лилии). Ветхозаветные женщины: Лия, Рахиль и Ревекка Чьей женой была рахиль в ветхом завете
РАХИЛЬ
(млекопитающая, мать-овца; Быт 29:6,28 и др.) - младшая дочь Лавана и вторая жена патриарха Иакова. В первый раз мы встречаем ее имя в свящ. истории по случаю посещения Иаковом своего дяди Лавана в Месопотамии. Свидание Иакова с Рахилью и его последующая жизнь очерчена в кн. Бытия с обычною простотою патриархальных времен. Таково же и следующее за тем повествование о глубокой любви его к ней, - любви, которую не ослабили многие годы; об хитрости, с которою Лаван обманул его, заменивши при выдаче замуж младшую дочь старшею и об верности Иакова к предмету первой своей любви и об его готовности служить Лавану второе семилетие за Рахиль. Сделавшись его женою, она была наказана бесплодием быть может за ту ревнивую неприязнь, которую питала к отверженной Лии (Быт 29:31). Впрочем по прошествии некоторого времени Бог отверз утробу ее и она родила Иакову сына - Иосифа. При отбытии Иакова из Месопотамии, Рахиль унесла с собою и скрыла без ведома мужа идольские изображения своего отца, без сомнения вследствие какого либо суеверия, и когда Лаван настаивал на возвращении оных, она с хитростью избежала обыска (31:34-35), скрывши их под седлом верблюда и сказавши, что не может встать с него по причине обыкновенного женского. После своего трогательного свидания и примирения с Исавом и кровавого события, соединенного с поражением жителей Сихема, и Божественных откровений, полученных им в Вефиле, Иаков отправился в путь из сего последнего места, и вот его возлюбленная Рахиль умерла на пути от родов сына, названного Вениамином, "и погребена на дороге в Ефрафу, т.е. Вифлеем. Иаков поставил над, гробом ее памятник" (Быт 35:18-19). Гробница Рахили была хорошо известна многие столетия после того, как то нам известно из 1Цар 10:2. И доселе еще к ней относятся с большим благоговением как Иудеи, так и мусульмане. Местные Арабы собираются сюда для торжественных молитв во время бездождия. Замужние женщины берут отсюда куски камня и носят их во время беременности. Декан Станлей говорит, что означенная гробница (представленная на прилагаемом при сем рисунке) совершенно сходствует с описанием библейского повествования. Память Рахили сохранялась в ее потомстве и в последующие времена. Во времена Вооза и Руфи жители и старейшины Вифлеема, благословляя супружество Вооза с Руфью, желали ему такого же счастья и благословения от Бога, какие принесли Израилю Рахиль и Лия (Руф 4:11). Прор. Иеремия, изображая бедствия и пленение Иудеев, представляет Рахиль, как праматерь Израильтян, осиротевшею и безутешно, плачущею о сынах своих, ибо их не стало (Иер 31:15). Евангелист Матфей, указывая в этом печальном событии образ другого печального события, и именно избиения Иродом Вифлеемских младенцев, повторяет слова пророка, применяя их к настоящему событию, - дети Вифлеемские принадлежали к потомству Рахили, и она, как мать их, безутешно плачет, потому что их нет (Мф 2:18).
Библейская энциклопедия, Никифор. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое РАХИЛЬ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- РАХИЛЬ
одна из двух жен Иакова, младшая дочь Лавана, мать Иосифа и Вениамина. Обстоятельства женитьбы на ней Иакова см. в кн. … - РАХИЛЬ
? одна из двух жен Иакова, младшая дочь Лавана, мать Иосифа и Вениамина. Обстоятельства женитьбы на ней Иакова см. в … - РАХИЛЬ в Словаре Кольера:
в Ветхом Завете, младшая дочь Лавана. Иаков влюбился в нее, как только пришел в Харран, и Лаван согласился отдать Рахиль … - РАХИЛЬ в Словаре для разгадывания и составления сканвордов:
Жена … - РАХИЛЬ в словаре Синонимов русского языка.
- РАХИЛЬ в Полном орфографическом словаре русского языка.
- РАХИЛЬ (ДРЕВНЕЕВРЕЙСК.) в Значениях имен:
овца производные - Рахилька, Раха, Раша, Рая, Хиля, Лиля, … - ФРЕЙДЛИНА РАХИЛЬ ХАЦКЕЛЕВНА в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Рахиль Хацкелевна [р.7(20).9.1906, Самотеевичи, ныне Костюковичского района Могилёвской обл.], советский химик-органик, член-корреспондент АН СССР (1958). Член КПСС с 1954. Окончила … - ВАРНГАГЕН Ф. ЭНЗЕ, РАХИЛЬ-АНТОНИЯ-ФРЕДЕРИКА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(ур. Левин-Маркус) — жена предыдущего и сестра поэта Луи Роберта (см. это имя), одна из замечательнейших женщин первой четверти этого … - ВАРНГАГЕН-ФОН-ЭНЗЕ, РАХИЛЬ АНТОНИЯ ФРЕДЕРИКА в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
(урожденная Левин-Маркус) ? жена Карла Августа В. (см.) и сестра поэта Луи Роберта (см.), одна из замечательнейших женщин первой четверти … - РAXЛИН в Энциклопедии русских фамилий, тайн происхождения и значений:
Рахлин и Рохлин. Фамилии как будто разные, но смысл у них практически одинаков. Рохлю, разиню, человека неопрятного называли на Руси … - РАТНИКОВ в Энциклопедии фамилий:
Ратник - воин, солдат, вообще человек военный. Ратниками и ратницами на Руси звались и ополченцы, т.е. воины на время. Естественно, … - РАХ’ИЛЬ в Библейском словаре:
(овца) (Быт.29:6,9-12,16-18,20,25,28-31; Быт.30:1,2,6-8,14,15,22,25; Быт.31:4,14,19,32-34; Быт.35:16,19,20,24,25; Быт.46:22,25; Быт.48:7; Руф.4:11; 1Цар.10:2; Иер.31:15; Мат.2:18) — младшая дочь Лавана, любимая жена Иакова и его … - Л’ИЯ в Библейском словаре:
(дикая корова) (Быт.29:16,17,23-25,30-32; Быт.30:9-14,16-20; Быт.31:4,14,33; Быт.33:1,7; Быт.34:1; Быт.46:15,18; Быт.49:31; Руф.4:11) — старшая дочь Лавана и первая из двух жен Иакова, … - СКОТ
(Быт 1:25). В общеупотребительном смысле в Свящ. Писании под названием скота разумеются те же самые четвероногие животные, которые в настоящее … - ЛИЯ в Библейской энциклопедии Никифора:
(утвержденная, слабая; Быт 29:16) - старшая дочь Лавана и одна из жен Иакова. Обстоятельства, при которых Лаван обманом при свадьбе … - ИАКОВ в Библейской энциклопедии Никифора:
(Быт 25:26-34 и др.) - патриарх, родоначальник народа Израильского, младший сын Исаака, называемый иначе Израил. Его история излагается в Быт … - ВИФЛЕЕМ в Библейской энциклопедии Никифора:
(дом хлеба; Быт 35:19, Мих 5:1, Мф 2:1, Руф 1:2), называемый также Вифлеем Ефрафа (Мих 5:2), был столь малый и … - МФ 2
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Библия. Новый Завет. Евангелие от Матфея. Глава 2 Главы: 1 2 3 4 … - ИЕР 31 в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Библия. Ветхий Завет. Книга пророка Иеремии. Глава 31 Главы: 1 2 3 4 …
И служил Иаков за Рахиль семь лет; и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее.
Бытие, 29, 20
Из всех библейских героев зависть мне внушал лишь один - Иаков, и не потому, что он владел таким множеством овец, и не потому, что он стал отцом Двенадцати Колен, нет, я завидую его первой встрече с Рахилью, возлюбленной его, у колодца в земле «сынов востока». Любой мужчина, испытавший трудности во время первого свидания, конечно, поймет мои чувства.
В каком-то американском журнале я однажды наткнулся на рекламу книги, рекомендуемой в качестве руководства для мужчин, которые хотели бы узнать, как легче всего познакомиться с женщиной. Среди прочего реклама обещала потенциальному покупателю пятьдесят неотразимых вступительных фраз, пятьдесят словесных изысков, предназначенных для того, чтобы опутать женское сердце паутиной тонкого мужского остроумия.
Разумеется, можно просто отмахнуться от этой идеи, как от очередной модной американской панацеи, но это было бы проще всего. При всей ее нелепости нельзя не признать, что порождена она вполне реальной мужской проблемой. Не всех нас мать-природа наделила лицом Роберта Редфорда, фигурой Берта Рейнольдса и красноречием Менахема Бегина. А потому мы страдаем синдромом «первой встречи». В каменном веке кандидаты в покорители сердец, желая произвести впечатление на своих волосатых возлюбленных, сражались с пещерными медведями. Теперь мы вынуждены прибегать к приемам не таким опасным, зато куда более сложным. Нам приходится распускать наши псевдоинтеллектуальные павлиньи хвосты, хвастать успехами (реальными или присочиненными), ненароком упоминать прославленные имена в фамильярном тоне и пускать всякую прочую пыль в глаза. Любой, кто не забыл, какую чушь он нес во время первого свидания, обязательно восхитится Иаковом.
Читавшие Библию, конечно, помнят, как Иаков по наущению своей матери Ревекки обманул старого ослепшего Исаака и украл отцовское благословение у Исава, своего брата-близнеца. Затем в смертельном страхе перед гневом брата бежал «в землю сынов востока», в Харран, к родне своей матери. Вот тут мы и застаем его. Юный наивный обитатель шатров стоит у колодца, куда пастухи пригнали свои стада на водопой. Иаков не был ни охотником (в отличие от своего огненно-рыжего брата), ни любителем приключений. А потому он с облегчением услышал, что пастухи знают его дядю Лавана. В разговоре выяснилось, что устье колодца накрыто тяжелым камнем и отвалить этот камень можно только общими усилиями всех пастухов. Таким образом, никто не мог напоить свое стадо вне очереди, превысив положенную ему долю драгоценной влаги.
В эту минуту к колодцу приблизилась прелестная пастушка, и, указав на нее, пастухи объяснили Иакову, что она - его двоюродная сестра Рахиль. Так Иаков впервые увидел юную девушку, ставшую великой любовью его жизни, а со временем и его женой. (История Иакова и Рахили, бесспорно, одна из трогательнейших историй любви, какие только знает мир. Кстати, Рахиль - единственная женщина во всей Библии, чья красота описана дважды: «красива станом и красива лицем».) Но как бы то ни было, едва эта очаровательная девушка подошла к колодцу, Иаков в ошеломлении совершил то, чего можно было бы ожидать от Самсона, но никак уж не от него: «Подошел Иаков, отвалил камень от устья колодезя и напоил овец Лавана, брата матери своей. И поцеловал Иаков Рахиль, и возвысил голос свой и заплакал».
Откуда взялись у Иакова такие силы? Среди того, что нам о нем известно, есть только один случай, когда он показал мощь своих мышц - в таинственной борцовской схватке с Ангелом Божьим у Иавока, но произошло это много лет спустя. По сравнению со своим задиристым братом и племянниками-террористами Иаков выглядит прямо-таки хрупким созданием, миролюбивым антигероем. И все же одного взгляда на обворожительную кузину оказалось достаточно, чтобы превратить его в силача из силачей. Он играючи отвалил тяжелейший камень, словно тот был сделан из папье-маше.
Подвиг Иакова несомненно поразил всех очевидцев, включая Рахиль. Разумеется, она еще не знала, что этот сногсшибательный незнакомец - сын ее тети Ревекки из Святой Земли. Застыв в изумлении, она увидела лишь, что неизвестный молодой красавец без всякого труда один сдвинул камень, напоил всех ее овец, а затем, она не успела и дух перевести, нагнулся и поцеловал ее на глазах у всех пастухов. Какое потрясающее начало!
Согласно Библии, он ее поцеловал, поплакал и лишь тогда объяснил, что приходится ей родственником. Манера поведения то ли изысканно светская, то ли возмутительно нахальная, это уж как посмотреть. Однако именно так Иаков покорил сердце Рахили. Назовись он сначала, эффект был бы полностью утрачен. С точки зрения Рахили, все произошло лучше некуда. Сперва незнакомец демонстрирует свою недюжинную силу, затем деликатную заботливость, а затем - романтическую пылкость. И только потом, разразившись слезами, сообщает, что он сын Ревекки. Теперь Рахиль понимает, почему он позволил себе обойтись с ней столь вольно, и, разумеется, прощает его, а затем ей остается только побежать к отцу и сообщить ему про гостя. По дороге домой Рахиль уж конечно тысячу раз вновь пережила эту сцену, а ее губы все еще горели от поцелуя незнакомца. Пусть он ей и двоюродный брат, но это был поцелуй влюбленного.
И знаменитый этот поцелуй стал яблоком раздора среди комментаторов Священного Писания. В конце-то концов невозможно, немыслимо было допустить, чтобы Иаков - патриарх, родоначальник Двенадцати Колен, муж до того праведный в глазах Бога, что получил новое имя и стал Израилем, - чтобы он оказался повинен в плотском желании или хотя бы в нескромном поведении. А потому мудрецы израильские не поскупились на всевозможные толкования, убеждающие нас, что добродетельность Иакова поистине ничем не запятнана.
Один из этих толкователей, Моше бен Нахман (Нахманид), авторитетно указывает, что «Рахиль была еще ребенком, слишком юной девочкой, чтобы пробудить мужское чувство, и что грамматически (sic!) совершенно очевидно, что поцелуй был не в губы, а в темя или в плечо».
Другой комментатор настаивает на том, что все поцелуи похотливы за исключением трех: поцелуя возвеличивания, какой Самуил дал Саулу, когда помазывал его на царство; поцелуя душевного облегчения, каким Моисей после долгой разлуки поцеловал Аарона, и поцелуй прощания, каким Ноеминь поцеловала Орфу. Однако в этом списке не учтено решение рабби Танхума бар-Аббы (Палестина, IV век н. э.) включить в него «поцелуй между родственниками, каким Иаков поцеловал Рахиль», свою двоюродную сестру.
Но как бы ни относиться к такому толкованию, факт остается фактом: оно не учитывает, что Рахиль, когда Иаков целовал ее, во всяком случае, не знала о своем родстве с ним. (Разумеется, она-то была лишь матриархом, тем не менее мудрецам следовало бы подыскать то или иное приличное объяснение поведению этой девицы.) Иаков же, со своей стороны, вполне отдавал себе отчет, как именно поступает, откладывая на самый конец сообщение о том, кто он такой. И задним числом становится ясно, что поступил он правильно: этот поцелуй у колодца поддерживал страсть Рахили семь долгах лет и одну неделю.
То, что Иаков разрыдался, едва поцеловав девушку, ясно характеризует его эмоциональное состояние, хотя наши ученые мудрецы и этому отыскали совсем иное истолкование. Некоторые считают, что Иаков заплакал, внезапно спохватившись, что позабыл привезти подарки своим родным. В конце-то концов его дедушка Авраам, отправляя своего раба Елиезера в Харран подыскать невесту Исааку, снабдил старика богатыми дарами.
Но есть и другие объяснения. Один комментатор утверждает, что, поскольку Иаков обладал даром пророчества, в тот момент он уже знал, что Рахиль не будет погребена рядом с ним. А еще один придерживается мнения, будто Иаков зарыдал от стыда: он понял, что пастухи осуждают его, возмущенные развратным поведением, которое он позволил себе со своей кузиной.
Мудрые объяснения мудрыми объяснениями, но совершенно очевидно, что слезы Иакова были и слезами радости. Ему пришлось бежать из родного дома, спасаясь от разгневанного брата. Затем он много дней странствовал по чужим краям, не зная, какая угроза может подстерегать его за следующим холмом. И вот наконец-то он в безопасности! Вот сейчас его радушно встретят родные его матери. А поскольку он еще не мог знать, какой негодяй его дядя Лаван, то и дал волю своим чувствам. Плохое осталось позади. Впереди его ожидало только хорошее. На горизонте манила любовь. Вот Иаков и разрыдался от облегчения и благодарности.
Рахиль заметила слезы Иакова. Юная пастушка видела этого молодого человека в действии, а теперь поняла, насколько он нежен душой. Она знала, что в ее жизни настал поворотный миг. Внезапно перед ней появился молодой незнакомец из дальней земли. Эта их первая встреча у колодца была чудесной даже в мельчайших деталях. Величайшей удачей для них. Такое неугасимое воспоминание было необходимо им обоим, чтобы обретать в нем поддержку в течение последующих лет среди грядущих тяжких испытаний.
В этот день Иакова ждал еще один поцелуй - поцелуй Лавана, отца Рахили, человека, который испортил ему, как мог, следующие двадцать лет жизни. Если Иаков и правда обладал даром пророчества, по утверждению одного из мудрецов, то остается лишь пожалеть, что ему не открылось, как Лаван обманет его почти тем же способом, каким он, Иаков, не так давно обманул своего слепого отца Исаака.
ключить с дядюшкой контракт - ошибка, которая ему дорого обошлась, - Иаков ответил просто: «Я буду служить тебе семь лет за Рахиль, младшую дочь твою». Вот так Иаков оказался в лапах у своего бессердечного и подлого дяди. Лаван без труда понял, как велика любовь Иакова к его дочери и на какие жертвы он пойдет ради нее. И тотчас же начал строить хитрые планы. В голове у него зародилась коварная мыслишка, осуществившаяся семь лет спустя.
Любовь слепа, гласит пословица, но именно любовь дала силы Иакову трудиться ради юной Рахили. Семь мучительных лет Иаков работал ради любимой не покладая рук. Двадцать лет спустя, когда он бежал от Лавана, он смог излить свой гнев на дядю: «Я томился днем от жара, а ночью от стужи; и сон мой убегал от глаз моих».
Но в Библии написано: «И служил Иаков за Рахиль семь лет; и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее». Всякий раз, когда я читаю этот стих, мое сердце обжигает зависть - зависть к тому, кто написал эту историю и сумел сочинить эту прекраснейшую из фраз, и зависть к Иакову, испытавшему такую великую любовь и полностью предавшегося ей, когда Рахиль, наконец, стала его женой.
Правда, эти первые семь лет прошли для Иакова, как дни, но его слова, обращенные к Лавану много лет спустя - «сон мой убегал от глаз моих», помогают нам понять, какие муки он терпел тогда. Для Иакова это были тяжкие годы, плохие годы. Ведь, по сути, он был рабом Лавана. Рабом холодного и корыстного человека. Лаван знал, что, во-первых, его жертва не может вернуться домой из страха перед местью брата, и, во-вторых, он знал, как глубоко тот любит Рахиль, его, Лавана, младшую дочь.
Однако в первую очередь Иаков был рабом любви. Жизнь в земле Харран четыре тысячи лет назад не слишком походила на жизнь в современном студенческом общежитии. Возможно, пригоняя овец с пастбища, Иаков иной раз и видел возлюбленную своей души, но, безусловно, он никогда не оставался с ней наедине, а уж о сколько-нибудь интимных отношениях и речи быть не могло. Библия посвящает этим семи годам всего один стих. Восполнять подробности предоставляется читателям - томление, сердечные муки, тоскливое одиночество.
В Библии можно найти бесчисленные параллели с нашими временами, и многие подходят к библейским персонажам и событиям с нынешними политическими мерками. Но конечно, имей Иисус Навин в своем распоряжении пару пачек динамита, да командуй царь Ахав хотя бы одной танковой дивизией, да проводись в дни царя Соломона демократические выборы, Библия была бы совершенно другой. Только сердце, исполненное, подобно сердцу Иакова, любви и томления, бьется в муках сегодня точно так же, как тогда в земле «сынов востока» у колодца.
Но даже терпеливый страдалец Иаков не мог вообразить, что день его свадьбы, суливший конец морю его бедствий, если воспользоваться словами Гамлета, станет кульминацией всех испытаний и мучений, которые он претерпел во имя любви.
До конца жизни помнил Иаков то утро, когда он проснулся, повернулся к своей жене и… «оказалось, что это Лия». В подобных случаях человек очень медленно осознает и воспринимает всю меру произошедшего. Сначала Иаков понял лишь то, что стал жертвой подлейшего обмана. Позднее, терзаемый жгучим стыдом и отвращением, он заново пережил в мыслях подробности своей брачной ночи: как он во тьме обнимал теплое, нежное тело, как шептал: «Рахиль, Рахиль» не в те уши, как познал Лию со всей полнотой своей любви к Рахили и томления, которые подавлял на протяжении семи лет.
Только тогда смог Иаков постичь всю горечь и унижение, какими обернулась эта ночь для обеих сестер: для той, что лежала в его постели и до утра слушала клятвы любви, обращенные к другой; и для той, что молча без сна лежала в соседнем шатре до зари и воображала происходящее на брачном ложе молодой пары. Эта тема требует великого искусства. Мы, читатели, способны лишь попытаться вообразить напряжение чувств, волны желания и мук, которые колебали ночной воздух под небесами Харрана.
Единственным, кто мирно почивал в ту ночь с набитым желудком и безмятежным сердцем, был Лаван, арамеянин. Уж конечно ему всю ночь снились сны, исполненные торжества и самодовольства. Его хитрость удалась, да еще с такой легкостью! Лавана нисколько не трогало, каким адом обернулась она для трех его жертв. Подменить Рахиль на Лию - подобную идею мог взлелеять только такой извращенный ум, как у Лавана. Только такой человек, как он, был способен настолько не посчитаться с чувствами других ради того, чтобы заполучить дарового работника еще на семь лет. Не месть, не садизм, не вражда двигали им, а всего лишь жадность грубого выжиги, алчность бездушного, паршивого землевладельца. (Если читателя удивляет такая моя эмоциональность, могу сказать только, что я искренне ненавижу этого прохиндея Лавана. И то, что Библия может внушать столь сильные личные чувства к своим персонажам, - еще одно свидетельство ее величия.)
Бесспорно, сам Иаков был далеко не ангел. Читатель, возможно, пришел к выводу, что его брачная ночь была ему карой за то, как он облапошил своего отца и брата, разумеется, с подачи его мамочки. Ведь именно Ревекка обложила его гладкие руки кожею козлят, чтобы слепой Исаак принял его за косматого Исава. Исаак заметил, что «голос, голос Иакова; а руки, руки Исавовы». И все же вопреки этому сомнению Исаак попался в расставленную ему ловушку и благословил самозванца. Гнуснейший обман, нанесший смертельный удар и Исаву, и Исааку: отцовское благословение в те дни имело колоссальную важность. Когда они поняли, что обмануты, их реакция была много сильнее, чем Иакова, когда он обнаружил в своей постели Лию. Исаак «вострепетал», а Исав «поднял громкий и весьма горький вопль».
Для достижения своих целей Ревекка и Лаван одинаково воспользовались неспособностью их жертв что-либо видеть. «Исаак состарелся, и притупилось зрение глаз его», а Иаков буквально находился во тьме. Но ведь Ревекка и Лаван были сестрой и братом, скроенными по одной мерке. Ну а в том, что касается надувательства и нравственной низости, они сущие близнецы.
Расчет Лавана на готовность Иакова отработать ради Рахили еще семь лет оправдался полностью. И теперь, когда Иаков стал мужем обеих сестер, все еще страдая от потрясения, каким обернулась его брачная ночь, его любовь к Рахили подверглась новой проверке. Она выдержала тяжкие испытания самопожертвования и тягостного ожидания. Теперь ей предстояло выдержать будничные трудности семейного быта - на фоне сложных отношений внутри его семьи.
В первые годы брачной жизни Иакова Лия рожает ему сыновей, оставаясь нелюбимой, а Рахиль бесплодна, но любима. Вот что кроется за разнообразными горестями этой семьи. Иаков никогда не скрывал, что отдает предпочтение Рахили. Так и написано: «Господь узрел, что Лия была не любима, и отверз утробу ее, а Рахиль была неплодна». Надрывающие душу страдания Лии - которые тоже надо поставить в счет ее отцу - четко отражены в именах, которые она дает сыновьям, рожая их Иакову одного за другим. «Лия зачала, и родила сына, и нарекла ему имя: Рувим; потому что сказала она: Господь призрел на мое бедствие; ибо теперь будет любить меня муж мой. И зачала опять, и родила сына, и сказала: Господь услышал, что я не любима, и дал мне и сего. И нарекла ему имя: Симеон. И зачала еще, и родила сына, и сказала: теперь-то прилепится ко мне муж мой; ибо я родила ему трех сынов. От сего наречено ему имя: Левий». Нам не известно, любила ли Лия Иакова до свадьбы, но совершенно ясно, что, оказавшись нелюбимой женой, она поставила себе целью завоевать его сердце. Ее оружием стала плодовитость. И как бы ни шокировала нас ее тактика, будущее доказало, что расчет этот оказался верным.
В тот момент Рахиль все еще наслаждается положением любимой жены. Читателю ясно, что почти все свое свободное время Иаков проводит с Рахилью, но никто его не винит: ведь он с самого начала отдал предпочтение ей, и это было известно всем. Да и к браку с Лией его принудили против его воли. Тем не менее Иаков по натуре - человек семейный, и четверо его маленьких сыновей - Рувим, Симеон, Левий и Иуда, - естественно, наполнили его сердце горячей любовью. Со временем часть этой любви пролилась и на Лию. Ревность между сестрами принимает обоюдоострый характер - Лия завидует любви Иакова к Рахили, Рахиль завидует материнству Лии. Подобная напряженная ситуация никак не обещает счастливого домашнего очага, а уж тем более если вспомнить все, что привело к ней. Медленно, но верно Рахиль начинает терять почву под ногами. Иаков уже не юный изнемогающий от любви пастух, тяжко трудившийся ради возлюбленной. Теперь он отец, муж, преуспевающий овцевод. Рахиль, ожесточившаяся, бесплодная женщина, лишь отдаленно напоминает юную красавицу у колодца в земле «сынов востока». История движется к кульминации - их первой большой ссоре.
Ссора вспыхивает, когда Рахиль ставит перед Иаковом ультиматум: «Дай мне детей; а если не так, я умираю». Вполне вероятно, что этому предшествовали стычки между сестрами - сцены, которые навряд ли доставляли Иакову большое удовольствие. В любом случае вспышка Рахили отдает истерикой, и, возможно, именно это вызывает гнев Иакова, полностью выводит его из себя, так как он грубо ее обрывает: «Разве я Бог, который не дал тебе плода чрева?» Тут нам вспоминается другая библейская супружеская пара в сходной ситуации - Анна и Елкана, родители пророка Самуила. И здесь в начальных стихах Первой книги Царств мы находим любимую, но неплодную жену, которой противостоит плодовитая соперница. И тоже бесплодная жена тревожится, ведет себя крайне нервно. И хотя я сомневаюсь, что Елкана был способен, как Иаков, на семь лет самопожертвования, он тем не менее показал себя чутким и добрым. «Анна! что ты плачешь, и почему не ешь, и отчего скорбит сердце твое? не лучше ли я для тебя десяти сыновей?» Возможно, это не слишком точная передача ситуации, но в словах Елканы есть теплота и заботливость. Иаков, бесспорно, такой чуткости не проявил.
Глава 30 Книги Бытия следом за отчаянной мольбой Рахили превращается в истинный праздник размножения: вновь и вновь друг за дружкой следуют страсть, «охота», мандрагоры, селекция, оплодотворение, ношение, роды, так что на свет появляется множество младенцев и ягнят. Плодятся и размножаются все и вся. В доме этим начинают заниматься даже служанки, а на лугах Иаков скрещивает своих овец и считает их приплод с головокружительной быстротой. Так и кажется, что все вокруг беременеют от одного только его взгляда - за исключением Рахили. Эпизод с мандрагорами знаменует конец главенства Рахили в доме Иакова как любимой жены.
И тут совершается чудо: после шести сыновей и дочери, рожденных Лией, и четырех сыновей служанок, утроба Рахили отверзнута, и у нее родится Иосиф.
«Снял Бог позор мой», - говорит она человеку, который ради нее батрачил четырнадцать лет - многозначительнейший намек на трагедию, постигшую их великую любовь. Общественные нормы тех времен, многие из которых и по сей день мешают нам жить, утверждая взгляд на женщину, как на детородную машину, а число сыновей делая меркой социального статуса и мужской силы, эти нормы погубили их отношения. Их любовь, вспыхнувшая пламенем безграничного самопожертвования и беспредельной готовности поступиться собой, выродилась в мелочные бухгалтерские подсчеты. Так и кажется, что речь идет о субсидии любви, выдаваемой отделом социального обеспечения романтических чувств.
У Авраама было два сына, как и у его сына Исаака. И только при Иакове плодовитость в доме и в овчарне превратилась в высшую добродетель. Согласно официальным записям в Книге Бытия, сыновья Иакова последовали его примеру, произведя на свет огромное количество отпрысков, ни один из которых не идет ни в какое сравнение с Авраамом. Первой жертвой синдрома «теплой колыбели» стала Рахиль. В конечном счете он ей стоил не только счастья и положения в доме, но и самой жизни.
По возвращении в землю Ханаанскую Иаков встречается со своим братом Исавом. Ничего хорошего он от этой встречи не ждал и постарался принять меры на случай нападения. Нас тут интересует тревога Иакова за Рахиль. Возможно, он в первую очередь заботится именно о ней потому, что она родила ему сына. Во всяком случае, готовясь к обороне, впереди он ставит служанок и их сыновей, а за ними Лию и ее детей. А вот Рахиль и Иосифа помещает позади всех, в самом безопасном месте. Это, безусловно, было пером в шляпу Рахили, вновь вознесенной на первое место. Пребывая в убеждении, что причина этому Иосиф, она старается снова забеременеть, о чем думала, еще когда нарекла своего первенца Иосифом, сказав: «Господь даст мне и другого сына». И действительно, после нежданно счастливого примирения с Исавом Рахиль вновь понесла под сердцем. И вот вся семья отправляется из Вефиля на юг навстречу непоправимой беде. «И когда еще оставалось некоторое расстояние земли до Ефрафы, - рассказывает нам Библия, - Рахиль родила, и роды ее были трудны. Когда же она страдала в родах, повивальная бабка сказала ей: не бойся; ибо и это тебе сын». Так мы узнаём, что, даже умирая на скамейке повивальной бабки, Рахиль думала только об одном - подарить своему возлюбленному Иакову еще одного сына. О собственной жизни и безопасности она не думает. Все ее мысли отданы только долгу перед мужем, обязанности рожать ему сыновей, и ради этого она охотно принесла в жертву свою жизнь.
Безумное желание Рахили завоевать сердце мужа, подарив ему еще одного сына, вызывает противоречивые чувства: боль и жалость, гнев и восхищение. Ее жизнь могла бы сложиться совсем иначе. Будь у нее другой отец и другая сестра, живи она в другое время, ее жизнь была бы наполнена любовью и преданностью юноше, который поцеловал ее у колодца. Но Рахили суждено было иное. Ей пришлось заплатить высшую цену, и мы, читатели, бессильны что-либо изменить.
Библия не сообщает нам, как Иаков принял смерть Рахили. Он просто погребает ее и продолжает путь. Однако его любовь к Иосифу и Вениамину позволяет нам сделать вывод о том, какие чувства он к ней питал. Старшие сыновья не приносят ему ничего, кроме горя, и он посвящает себя сыновьям Рахили. Он был уже стариком, и у него осталось только одно светлое воспоминание - воспоминание о своей юной любви. Камень на устье колодца, тот первый поцелуй, семь лет. Теперь на пороге дряхлости среди своих жестокосердных сыновей, с Лией и двумя служанками он ощущает всю полноту своей утраты. Ведь он потерял то, чего многие так никогда и не обретают, - истинную любовь.
Много, очень много лет спустя после смерти матери Рахили современная поэтесса Рахиль - которой, как и ее тезке, пришлось делить свою любовь к возлюбленному с другой женщиной - написала:
Своему возлюбленному она написала другие стихи:
Буду ждать тебя,
Пока моя жизнь не угаснет,
Как ждала Рахиль
Своего любимого.
Рахиль, поэтесса, поняла больше всех мудрецов и комментаторов. Иаков ждал Рахиль семь лет. Рахиль ждала Иакова, пока не угасла ее жизнь.
И еще раз упомянул Иаков про любовь своей юности - в Египте, когда он благословлял двух своих внуков, Ефрема и Манассию, сыновей Иосифа.
Дряхлый ослабевший старец Иаков собрал свои силы и сел на постели для совершения обряда. И вдруг в этот торжественный момент им овладела тоска по Рахили. «Когда я шел из Месопотамии, - вспоминает он в расстройстве чувств, - умерла у меня Рахиль в земле Ханаанской, на дороге, не доходя несколько до Ефрафы, и я похоронил ее там на дороге к Ефрафе, что ныне Вифлеем».
Такое отступление, видимо, не понравилось его внукам, поскольку Иакову тут же напомнили, где он находится и для чего. Два мальчика ждали, чтобы дед продолжил свое благословение.
«Кто это?» - спросил Иаков у Иосифа, глядя на внуков с некоторым недоумением, как это случается со стариками. Ефрем и Манассия, конечно, решили, что у их почтенного дедушки в голове не все дома. Они ведь родились в Египте у матери египтянки, без сомнения, мало что знали о семейной истории и попросту не поняли, что Иаков в последний раз вспоминает свою возлюбленную Рахиль, их давно умершую бабушку.
Потом Иаков благословил и собственных сыновей, заповедав, чтобы они похоронили его в пещере на поле Махпела. «Там похоронили Авраама и Сарру, жену его; там похоронил Исаак и Ревекку, жену его; и там похоронил я Лию».
Это можно счесть свидетельством окончательного торжества Лии над Рахилью. Ведь это она будет вечно покоиться рядом с Иаковом в Махпеле, национальной святыне. Мне, как преданному поклоннику Библии, легче смириться с тем, что Рахиль похоронена на перекрестке дорог, если из-за этого ей не пришлось покоиться рядом со злобной старой ведьмой Саррой и коварной Ревеккой. Но разумеется, Иаков в тот момент об этом не думал. Почему же он предпочел, чтобы его погребли рядом с Лией, а не с Рахилью? Из-за историко-национальных соображений, которые приписывает ему автор? Или же потому, быть может, что теперь, под конец жизни, Иаков понял, что его любовь к Рахили была сильнее, когда их насильственно разлучали. Так было на протяжении знаменитых семи лет, и так было после ее смерти и до конца его жизни.
По древне-еврейскому воззрению (Beresch. r. par. 78, s. 355), Бог хранит три ключа, которых не передает ни Ангелу, ни серафиму: жизни и рождения (; ); дождя или плодородия () и гроба и воскресения ().
Учение благоговейное и утешительное, которое полагает в руке самого Бога и начало, и продолжение, и совершение бытия человеческого (м. Филар., Зап. на кн. Бытия 2,65–66).
. Она сказала: вот служанка моя Валла; войди к ней; пусть она родит на колени мои, чтобы и я имела детей от нее.
По примеру Сарры, предложившей Аврааму Агарь (), Рахиль отдает рабыню свою Валлу в качестве жены Иакову с тем, чтобы дети от этого брака родились «на колени» госпожи (ср. ; ), т.е. по усыновлению считались ее собственными детьми, – обычай, доселе существующий в Китае, у библейских же евреев вытекавший из того же страстного желания потомства, который мужа побуждал к полигамии (по крайней мере к бигамии), а жену заставлял решаться на такое самоотречение, как готовность временно уступить свои права в отношении мужа рабыне. Вместо: «чтобы я имела детей от нее» с евр. (ibbaneh): «чтобы я построила себе дом (потомство) от нее».
. И сказала Рахиль: судил мне Бог, и услышал голос мой, и дал мне сына. Посему нарекла ему имя: Дан.
«Так Рахиль получила некоторую отраду, когда родила рабыня; поэтому и дает сама имя дитяти» (Злат. 61, 603). Имя «Дан» с евр. «судил», т.е. Бог по суду Своей правды освободил Рахиль от позора бездетности. В имя это сближается с назначением колена Данова «судить» Израиля.
. И еще зачала и родила сына Валла, служанка Рахилина, другого сына Иакову.
И сказала Рахиль: борьбою сильною боролась я с сестрою моею и превозмогла. И нарекла ему имя: Неффалим.
Имя Неффалим, евр. Нафтали, – «борение», «борьба» (или «борец»), разумеется борьба не столько открытая и веденная силой, сколько искусством, интригой (евр. patal имеет значение «извиваться», откуда niphtal, искривленный, коварный (ср. ; ) .
Борьбу свою с Лией Рахиль называет «Божией», может быть, в смысле силы, напряженности этой борьбы (ср. выражения: «горы Божии», «кедры Божии» (), или (по Таргуму) – в смысле молитвенного обращения Рахили к Богу при соревновании с Лиею; такою борьбою молитвы боролся позже Иаков (; ). О победе Рахили над Лией после того, как у первой родились только два и притом приемных сына, а у второй уже было 4 собственных, говорить можно было только в том приподнятом настроении духа, какое переживала теперь Рахиль. LXX, Vulg., слав. выражают мысль, что Рахиль только: сравнилась с сестрою. Во всяком случае, нет нужды в предположении Гункеля (s.302), что, по Элогисту (предполагаемый автор Бытия ХХХ), у Лии доселе был пока один сын.
Лия из ревности отдает Иакову свою служанку Зелфу и последняя рождает Гада и Ассира
. Лия увидела, что перестала рождать, и взяла служанку свою Зелфу, и дала ее Иакову в жену, [и он вошел к ней].
Поступок Лии, имевшей уже 4 сынов, еще менее извинителен, чем бездетной долго Рахили. Но превозношение последней со всею силою возбудило в Лии ревность, и она устраивает новое сожительство Иакова; «зная, – говорит Абарбанель, – что Иаков будет иметь 4 жены, Лия спешит предупредить, как бы он не взял 4-ю жену со стороны» (Philipps. 151).
. И Зелфа, служанка Лиина, [зачала и] родила Иакову сына.
И сказала Лия: прибавилось. И нарекла ему имя: Гад.
Гад – с евр. счастье (у Гад – божество счастья у язычников). Слово bagad – в счастье или: к счастью, LXX: ἐυτύχη , Vulg:. feliciter, слав:. «благо мне случися» – некоторые евр. кодексы (у Кеникотта) разделяют на два: ba + gad, «идет или пришло счастье»; последнее чтение отмечено у масоретов знаком Keri. Но авторитет LXX, И. Флавия, Таргума и параллелизм слова bagad со словом beaschri (ст. 13) говорят в пользу первого чтения.
На вопрос: почему Писание упоминает здесь о случае (τύχη ) блаженный Феодорит отвечает (с. 88): «слова: «благо мне случися» изречены не Иаковом, а женою его Лией, воспитанною не в благочестии или мало наставленною в божественном». В имя Гад сближается со словом gedud, сонм, отряд («идет сонм», т.е. детей, как некоторые толковали).
. И [еще зачала] Зелфа, служанка Лии, [и] родила другого сына Иакову.
И сказала Лия: к благу моему, ибо блаженною будут называть меня женщины. И нарекла ему имя: Асир.
Имя второго сына Зельфы – Ашер-Асир по значению синонимично имени Гад: beaschri (Vulg:. pro beatudine mea) – «к счастью, ко благу моему»; мотив: «яко ублажат мя» (ст. 13) напоминает величественное исповедание Богоматери ().
Лия рождает последних детей: Иссахара, Завулона и дочь Дину
. Рувим пошел во время жатвы пшеницы, и нашел мандрагоровые яблоки в поле, и принес их Лии, матери своей. И Рахиль сказала Лии [сестре своей]: дай мне мандрагоров сына твоего.
Рувим (имевший в данное время, вероятно, лет 5 от роду), во время жатвы пшеницы, т.е. в мае, в поле находит мандрагоры или мандрагоровые яблоки, евр. название: дудаим , amatoria (LXX: μῆλα μανδραγόρων ) – яблоки любви; по вероятнейшему объяснению, растение это – так называемое Atropa belladona (род белены), растущее в Палестине или соседних странах, имеющее наркотические свойства и считавшееся содействующим чадородию. На крепком стволе этого растения появляются зеленовато-белые лепестки цветов, служащие предвестием весне (), из которых к маю созревают небольшие яблочки красно-желтого цвета, с сильным наркотическим, хотя и приятным запахом. Вера в таинственное отношение этого растения (по строю своему напоминающего человека) побуждала и в древности, и в средние века приготовлять из него напиток любви. По-видимому, в Месопотамии мандрагоры были редки, и страстная Рахиль, не утратившая еще надежды иметь собственных детей, прибегает к предполагаемой магической силе мандрагоров. В условии о последних достигает наивысшей степени борьба Лии и Рахили.
. Но [Лия] сказала ей: неужели мало тебе завладеть мужем моим, что ты домогаешься и мандрагоров сына моего? Рахиль сказала: так пусть он ляжет с тобою эту ночь, за мандрагоры сына твоего.
Иаков пришел с поля вечером, и Лия вышла ему навстречу и сказала: войди ко мне [сегодня], ибо я купила тебя за мандрагоры сына моего. И лег он с нею в ту ночь.
Лия, разделяя веру Рахили в оплодотворяющую силу мандрагоров, не соглашается уступить их Рахили, причем как из ее упрека, так из ответа Рахили видно, что Рахиль всецело завладела Иаковом (ср. «превозмогла» , ст. 8), так что только с ее разрешения, за уступленные ей Лиею мандрагоры, последняя получает супружеское общение с Иаковом. Без сомнения, священнописатель не разделяет суеверия Лии и Рахили о действии мандрагоров и еще менее приписывает (вопреки мнению некоторых раввинов и новых библейских критиков) какое-либо влияние на последующее рождение детей у Лии – Иссахара и Завулона и у Рахили – Иосифа: все это он представляет делом благодати Божией ().
. И услышал Бог Лию, и она зачала и родила Иакову пятого сына.
И сказала Лия: Бог дал мне возмездие за то, что я отдала служанку мою мужу моему. И нарекла ему имя: Иссахар [что значит возмездие].
«Поелику Бог видел, что Лия удручена скорбью и не пользуется расположением, то услышал ее» (Иоанн Златоуст 56, 604). В рождении своего пятого сына после некоторой остановки Лия усматривает награду от Бога за предоставление ею служанки Иакову, – по воззрениям того времени (и, может быть, вследствие особой любви к Иакову), она считает этот поступок достойным похвалы. В имени Иссахар (с евр. или: «принесет награду», т.е. Бог, по Keri: «issa scnakar», или: «есть награда»; по Ketib: «esch sakar»), Лия выражает идею возмездия, платы, указывая, с одной стороны, на самоотречение свое в отношении служанки, с другой, – на приобретение Иакова у Рахили платою мандрагоров.
. И еще зачала Лия и родила Иакову шестого сына.
И сказала Лия: Бог дал мне прекрасный дар; теперь будет жить у меня муж мой, ибо я родила ему шесть сынов. И нарекла ему имя: Завулон.
С рождением шестого (и последнего) сына Лия высказывает еще раз надежду на приязнь мужа (у арабов и поныне значение жены растет по мере увеличения ее сыновей); в словах ее – обычная в еврейском языке игра слов: «завад» – «зевед» – дал (Бог) дар (сына); «завал» – будет жить (Иаков); от последнего слова – «Завулон» (по блаженному Иерониму – habitaculum).
. Потом родила дочь и нарекла ей имя: Дина.
«Дина» – судящая (женский род к слову «Дан», ст. 6). Ничего более не говорится по поводу имени дочери – ввиду меньшего значения женщин в древнееврейских генеалогиях; равно не упомянуты другие дочери Иакова () – по той же причине. Дина же, может быть, родившаяся позже, упомянута здесь, ввиду бывшего с нею в Сихеме приключения () и для полноты сказания о детях Иакова.
Рахиль рождает Иосифа
. И вспомнил Бог о Рахили, и услышал ее Бог, и отверз утробу ее.
Она зачала и родила [Иакову] сына, и сказала [Рахиль]: снял Бог позор мой.
«Вспомнил Бог» – на библейском языке значит: послал милость после испытания (ср. ; ). «Позор» – бездетности (ср. ; ).
. И нарекла ему имя: Иосиф, сказав: Господь даст мне и другого сына.
И имя «Иосиф» (как Завулон, ст. 20, и Иссахар, ст. 18) в устах Рахили имеет двоякое производство и значение: «отнимающий, снимающий» (позор бездетства) и «прибавляющий, дающий еще» (т.е. другого сына), – «Бог отнял позор и да прибавит Он другого сына», говорит Рахиль; последнее желание, по раввинам, было пророчеством (Beresch. r. Par. 72:5, 354); оно сбылось в рождении Вениамина (), причем Рахиль умерла.
Иаков, собираясь возвратиться в Ханаан, заключает новый договор с Лаваном, снова работает у него 6 лет и, благодаря искусству и хитрости своей, богатеет
. После того, как Рахиль родила Иосифа, Иаков сказал Лавану: отпусти меня, и я пойду в свое место, и в свою землю;
отдай [мне] жен моих и детей моих, за которых я служил тебе, и я пойду, ибо ты знаешь службу мою, какую я служил тебе.
Непосредственно после рождения Иосифа, когда условленный – 14-летний срок службы Иакова у Лавана окончился, Иаков выражает решимость возвратиться на родину, к чему побуждали его, может быть, какие-либо известия из дома (предание сообщает, что Ревекка прислала к Иакову свою кормилицу Девору () возвратить его на родину, как обещала она ему (, см. Philipps. s. 184), а главным образом горькое сознание, что за 14 лет даровой работы у скупого Лавана он еще ничего не приобрел для своей семьи (ср. ст. 30); при этом Иаков (в словах – «отпусти меня», «ты знаешь мою службу» ) делает намек, что он заслужил от Лавана некоторого пособия, намек, понятый Лаваном (см. ст. 28). Что, однако, решение расстаться с Лаваном у Иакова пока еще не было твердо, видно из того, что он скоро соглашается остаться у тестя на новых условиях: тем настойчивее отселе преследует Иаков цель обеспечения своей многочисленной семьи, средствами, как видно из последующего, не всегда нравственно безупречными.
. И сказал ему Лаван: о, если бы я нашел благоволение пред очами твоими! я примечаю, что за тебя Господь благословил меня.
И сказал: назначь себе награду от меня, и я дам [тебе].
Лаван, по опыту зная великую цену службы Иакова, начинает увещание остаться еще – в униженно-просительном тоне. «Я примечаю» – с еврейского: «я узнал гаданием» (ср. ), – может быть, посредством бывших у Лавана терафимов (согласно мазоретскому тексту) ( и др.); но возможно и более широкое значение евр. nachasch – в смысле «догадываться». Лаван признает (ст. 27), что с прибытием к нему Иакова хозяйство его пошло особенно успешно (ср. ст. 30) и предлагает ему самому (как и раньше, ), назначить себе плату.
. И сказал ему [Иаков]: ты знаешь, как я служил тебе, и каков стал скот твой при мне;
ибо мало было у тебя до меня, а стало много; Господь благословил тебя с приходом моим; когда же я буду работать для своего дома?
Начинается новый договор зятя и тестя, характеризующийся с внешней стороны чисто восточною вежливостью и многословием, а вместе показывающий чрезвычайную расчетливость Лавана.
Иаков в ответе своем повторяет мысль Лавана о благоуспешности Лаванова хозяйства со времени своего прихода к нему, и уже прямо высказывает намерение свое скорее начать работу на пользу собственной семьи.
. И сказал [ему Лаван]: что дать тебе? Иаков сказал [ему]: не давай мне ничего. Если только сделаешь мне, что́ я скажу, то я опять буду пасти и стеречь овец твоих.
Я пройду сегодня по всему стаду овец твоих; отдели из него всякий скот с крапинами и пятнами, всякую скотину черную из овец, также с пятнами и с крапинами из коз. Такой скот будет наградою мне [и будет мой].
На вопрос Лавана о плате, какую желал бы Иаков отселе получать с него, Иаков, употребляя свойственный древнему () и новому Востоку прием, сначала как бы отказывается от всякой платы, но затем соглашается продолжать службу у Лавана на следующем условии, по которому он будет получать вознаграждение натурой: пестрых и черных овец и пестрых коз. Такое условие должно было получить силу сейчас же по заключении его (см. добавление LXX-ти в конце ст. 32-го: слова, в русском (Синодальном) переводе поставленные в скобках): скот с указанными приметами, наличный, поступал теперь же в собственность Иакова, и так должно было быть и на будущее время. Но назначенного цвета особи – редкость на Востоке: овцы там обычно белые (), а козы черные.
. Лаван сказал [ему]: хорошо, пусть будет по твоему слову.
Так «Иаков просит у Лавана того, что, по естественному порядку вещей, казалось трудным или и вовсе невозможным, а Лаван, по этой самой причине не замедлил согласиться на его требование» (Иоанн Златоуст, Бес. 57, с. 608). Но искусство Иакова препобедило природный порядок вещей (37 ст.).
. И отделил в тот день козлов пестрых и с пятнами, и всех коз с крапинами и с пятнами, всех, на которых было несколько белого, и всех черных овец, и отдал на руки сыновьям своим;
и назначил расстояние между собою и между Иаковом на три дня пути. Иаков же пас остальной мелкий скот Лаванов.
Субъектом, который «отделил» скот одноцветный от разноцветного, включая в счет последнего и черных овец, по связи с предыдущим (34) стихом и с последующею речью, является Лаван; «сыновья» – разумеется, дети Лавана, так как сыновья Иакова были слишком еще молоды, чтобы им мог быть поручен уход за стадом; притом недоверие Лавана к Иакову побуждало его поручить скот, отобранный в награду Иакову, надзору своих собственных сыновей, указав расстояние «между собою» и стадами своими, поручаемыми Иакову, и между стадами последнего, которые теперь имели стеречь сыновья Лавана. Если таким образом Лаван принимает (согласно предложению и самого Иакова) меры к ограждению своего скота от перехода во владение Иакова, то последний, в свою очередь, употребляет следующие три приема к увеличению в его собственном стаде особей условленных цветов, – и достигает цели, хотя средствами в нравственном отношении не безупречными.
. И взял Иаков свежих прутьев тополевых, миндальных и яворовых, и вырезал на них [Иаков] белые полосы, сняв кору до белизны, которая на прутьях,
и положил прутья с нарезкою перед скотом в водопойных корытах, куда скот приходил пить, и где, приходя пить, зачинал перед прутьями.
И зачинал скот перед прутьями, и рождался скот пестрый, и с крапинами, и с пятнами.
Первый прием: как опытный скотовод, Иаков утилизирует известную и древним чрезвычайную восприимчивость овец и коз к внешним впечатлениям и чувственным ощущениям во время случки – в водопойных корытах он кладет пред глазами разгоряченных в это время маток пестрые прутья тополя, явора и миндального дерева, искусно обнажив их от коры и сделав разноцветными. Последствием этого было массовое рождение животных с разного рода и формы пятнами и крапинами, которые, согласно условию (ст. 33–34), делались собственностью Иакова. Можно думать, что Иаков при этом «не на жезлы, остроганные, полагался, а ожидал божественной помощи» (отв. на вопр. 90, блаженного Феодорита), и что в совершавшемся было «много дивного и превышающего естественный порядок вещей» (Иоанн Златоуст, 57, 609).
. И отделял Иаков ягнят и ставил скот лицем к пестрому и всему черному скоту Лаванову; и держал свои стада особо и не ставил их вместе со скотом Лавана.
Второй прием: кроме впечатления на овец и коз, производимого пестрыми прутьями, Иаков, имея ввиду тот же закон природы, производил на них впечатление видом пестрого скота, заставляя последний проходить пред глазами маток, но, помня условие, не смешивать все-таки скот свой со скотом Лавана.
. Каждый раз, когда зачинал скот крепкий, Иаков клал прутья в корытах пред глазами скота, чтобы он зачинал пред прутьями.
А когда зачинал скот слабый, тогда он не клал. И доставался слабый скот Лавану, а крепкий Иакову.
Наконец, третий прием: желая иметь скот не только в большом количестве, но и хорошего качества, а с другой стороны – не сделать увеличение своего скота слишком заметным Лавану, Иаков означенные два приема применял только в то время, когда зачинался скот крепкий, т.е. ранней весной (Rosenmuller, Scholia, 1:1, p. 478–479), а когда имел зачинаться скот слабый, то предоставлял дело самой природе, и скот рождался одноцветный, достававшийся Лавану.
. И сделался этот человек весьма, весьма богатым, и было у него множество мелкого скота [и крупного скота], и рабынь, и рабов, и верблюдов, и ослов.
Приобретаемый все в большем количестве скот Иаков продавал и променивал на нужные ему предметы: так он обогатился, – благословение Исаака явно начало сбываться над Иаковом. Но вместе с тем отношения его к Лавану стали обостряться – снова создавалось для Иакова положение вещей, требовавшее божественного содействия и руководства, и оно было дано ему (гл. 32–33).
И др.) – младшая дочь Лавана и вторая жена патриарха Иакова. В первый раз мы встречаем ее имя в свящ. истории по случаю посещения Иаковом своего дяди Лавана в Месопотамии. Свидание Иакова с Рахилью и его последующая жизнь очерчена в кн. Бытия с обычной простотой патриархальных времен. Таково же и следующее за тем повествование о глубокой любви его к ней, – любви, которую не ослабили многие годы; о хитрости, с которой Лаван обманул его, заменивши при выдаче замуж младшую дочь старшей и о верности Иакова к предмету первой своей любви и о его готовности служить Лавану второе семилетие за Рахиль. Сделавшись его женой, она была наказана бесплодием, быть может, за ту ревнивую неприязнь, которую питала к отверженной Лии (). Впрочем, по прошествии некоторого времени Бог отверз утробу ее и она родила Иакову сына – Иосифа . При отбытии Иакова из Месопотамии Рахиль унесла с собой и скрыла без ведома мужа идольские изображения своего отца, без сомнения, вследствие какого-либо суеверия, и, когда Лаван настаивал на возвращении оных, она с хитростью избежала обыска (), скрывши их под седлом верблюда и сказавши, что не может встать с него по причине обыкновенного женского. После своего трогательного свидания и примирения с Исавом и кровавого события, соединенного с поражением жителей Сихема, и Божественных откровений, полученных им в Вефиле, Иаков отправился в путь из сего последнего места, и вот его возлюбленная Рахиль умерла на пути от родов сына, названного Вениамином, и погребена на дороге в Ефрафу , т. е. Вифлеем. Иаков поставил над гробом ее памятник (). Гробница Рахили была хорошо известна многие столетия после того, как то нам известно из I кн. Царств (). И доселе еще к ней относятся с большим благоговением как иудеи, так и магометане. Местные арабы собираются сюда для торжественных молитв во время бездождия. Замужние женщины берут отсюда куски камня и носят их во время беременности. Декан Станлей говорит, что означенная гробница (представленная на прилагаемом при сем рисунке) совершенно сходствует с описанием библейского повествования. Память Рахили сохранялась в ее потомстве и в последующие времена. Во времена Вооза и Руфи жители и старейшины Вифлеема, благословляя супружество Вооза с Руфью, желали ему такого же счастья и благословения от Бога, какие принесли Израилю Рахиль и Лия (). Пр. Иеремия, изображая бедствия и пленение иудеев, представляет Рахиль как праматерь израильтян, осиротевшей и безутешно плачущей о сынах своих, ибо их не стало (). Евангелист Матфей, указывая в этом печальном событии образ другого печального события, и именно избиения Иродом вифлеемских младенцев, повторяет слова пророка, применяя их к настоящему событию, – дети вифлеемские принадлежали к потомству Рахили, и она, как мать их, безутешно плачет, потому что их нет ().
Спасаясь от гнева обманутого брата, Иаков по совету матери отправился к ее брату Лавану Арамеянину в Харран. Через месяц Лаван поинтересовался: «Неужели ты даром будешь служить мне, потому что ты родственник? скажи мне, что заплатить тебе?» У Лавана были две дочери: старшая по имени Лия – невзрачная и «больная глазами», – и младшая Рахиль – «красива станом и красива лицем». Иаков предложил отработать у дяди семь лет за Рахиль, которую он встретил, еще подходя к Харрану, у колодца, куда Рахиль привела поить овец. Лаван охотно согласился. «И служил Иаков за Рахиль семь лет; и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее». По истечении условленного срока Иаков потребовал отдать ему Рахиль в жены. Лаван устроил большой пир, а с наступлением темноты ввел невесту к жениху – Лию вместо Рахили. Иаков «вошел к ней», не заметив подмены. Утром, когда обнаружился обман и возмущенный Иаков стал упрекать тестя, Лаван объяснил ему, что «в нашем месте так не делают, чтобы младшую выдать прежде старшей». Он предложил зятю подождать, пока закончится неделя свадебных торжеств, а затем он сможет получить в жены и Рахиль, если согласится отслужить за нее еще семь лет. Иаков согласился, и спустя неделю после первой свадьбы сыграли вторую. Получив Лию в жены против своей воли, Иаков никогда не любил ее, его сердцем безраздельно владела лишь Рахиль. Однако у Лии было и большое преимущество перед красавицей сестрой: Бог «отверз утробу ее», а Рахиль в первые годы своего супружества «была неплодна». В отличие от Рахили, родившей лишь двух сыновей (Иосифа и Вениамина), Лия подарила мужу шестерых сыновей (Рувима, Симеона, Левия, Иуду, Иссахара и Завулона) и единственную дочь (Дину). Вместе с женами Иаков получил от Лавана двух служанок – Зелфу, отданную с Лией, и Валлу, состоявшую при Рахили. Служанки родили Иакову четырех сыновей: Зелфа стала матерью Гада и Ассира, а Валла – Дана и Неффалима.
С помощью какой хитрости разбогател Иаков?
Отработав у Лавана в Харране 14 лет, Иаков попросил тестя отпустить его к родителям в Ханаан. На вопрос Лавана, чем наградить его за службу, Иаков ответил: «Не давай мне ничего. Если только сделаешь мне, что я скажу, то я опять буду пасти и стеречь овец твоих. Я пройду сегодня по всему стаду овец твоих; отдели из него всякий скот с крапинами и с пятнами, всякую скотину черную из овец, также с пятнами и с крапинами из коз. Такой скот будет наградою мне». Лаван согласился и в тот же день «отделил… козлов пестрых и с пятнами, всех, на которых было несколько белого, и всех черных овец, и отдал на руки сыновьям своим; и назначил расстояние между собою и между Иаковом на три дня пути». Иаков, продолжавший пасти скот своего тестя, прибег к следующему способу увеличения количества и качества животных, которые становились его собственностью. «И взял Иаков свежих прутьев тополевых, миндальных и яворовых, и вырезал на них белые полосы, сняв кору до белизны, которая на прутьях, и положил прутья с нарезкою перед скотом в водопойных корытах, куда скот приходил пить, и где, приходя пить, зачинал пред прутьями. И зачинал скот пред прутьями, и рождался скот пестрый, и с крапинами, и с пятнами. И отделял Иаков ягнят и ставил скот лицем к пестрому и всему черному скоту Лаванову; и держал свои стада особо и не ставил их вместе со скотом Лавана. Каждый раз, когда зачинал скот крепкий, Иаков клал прутья в корытах пред глазами скота, чтобы он зачинал пред прутьями. А когда зачинал скот слабый, тогда он не клал. И доставался слабый скот Лавану, а крепкий Иакову». В результате такой хитроумной селекции Иаков вскоре стал «весьма-весьма богатым, и было у него множество мелкого скота и крупного скота, и рабынь, и рабов, и верблюдов, и ослов».
Как Иаков стал Израилем?
Возвращаясь из Харрана в Ханаан, Иаков мучился мыслью о встрече с братом Исавом, которого он подло обманул. Признавая его гнев справедливым, Иаков боялся этой встречи. Он даже разделил своих людей и скот на два стана: «…если Исав нападет на один стан и побьет его, то остальной стан может спастись». Ночью накануне встречи Иакову приснился странный сон. «И боролся Некто с ним до появления зари» и, увидев, что не может одолеть Иакова, коснулся жилы его бедра, и та немедленно засохла. На просьбу отпустить Его, «ибо взошла заря», Иаков во сне дерзко ответил: «Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня». На это Некто заявил: «Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь», – а затем, отказавшись сообщить Свое имя, «благословил его там». Проснувшись, Иаков обнаружил, что хромает на одну ногу.
Похожая информация:
- B) Несколько примеров методик формирующих будущую реальность.
- P.S. Простите, это слово я сдержать не могу. В его замечаниях было сколько обиды|оскорбления|, грязи и несправедливости! У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! Ниагарский водопад отдыхает!
